Посвящается всем «Партизанам» и дизелистам
Советской Армии.
Иван – Партизан.
Вместо пролога.
Теперь, когда и служба в «СА», да и большая часть жизни уже позади, понимаешь, какими же славными были времена армейских "партизан"!
С какой бы иронией к этому институту мы не относились, это было правильное явление. Мужикам не давали забывать боевые навыки, да при этом еще и незапланированный оплачиваемый на 100% отпуск давали! Можно было отдохнуть от работы и домашних забот. Были и такие товарищи, которые, запутавшись в мирских делах, задолбанные женами или любовницами сами шли в военкомат и просили, Христа ради, отправить их «наподольше» и «наподальше» в «партизаны». И самое главное, зачастую, «партизаны» эти приносили реальную пользу войскам, выполняя работы, которые солдатикам - срочникам (по неопытности) и постоянному составу бездельников в погонах (из-за лени) были просто не по зубам. Самому мне, уж не знаю, к сожалению или к счастью, не довелось послужить в «партизанах». Но познакомился я сними в ранней юности, а один из них сыграл в моей судьбе не последнюю роль и запомнился мне на всю жизнь. Об этом и будет мой дальнейший рассказ.1.Начало истории.
Теплым субботним майским вечером одного из ранних семидесятых годов прошлого века, мы с Виталькой Николаевым, моим земляком и однокашником по Владимирскому авиамеханическому техникуму, где мы вместе грызли гранит радиотехнической науки, сидели на лавочке в небольшом уютном скверике у автовокзала стольного града Владимира и, ожидая отправления своего автобуса в родной город, мирно поедали мороженое. Сидели молча. Говорить было уже не о чем - за неделю итак изрядно надоели друг - другу. Да и каждый из нас мысленно был уже дома, предвкушая встречу с домашними после недельного отсутствия, и прикидывая планы молодецкого разгула с друзьями и подружками на выходной. Было тихо. Солнце было уже на закате и, роняя свои последние лучи, окрашивало всю округу – золотые купола церквей, здания, оконные стекла, асфальт, лавочки, мороженщицу в конце сквера, и даже молодую зеленую листву деревьев в неестественно приятный красно-розовый цвет, придавая всей окружающей картине какое-то нереально сказочное великолепие.. . Вдруг эту тишину и сказочную идиллию нарушила толпа из пяти или шести мужиков, буквально вывалившихся из дверей пельменной, что рядом с автовокзалом. Были они явно навеселе (в те времена в пельменной это позволялось), громко о чем-то разговаривали, периодически прерывая разговор громким забористым смехом. Парадоксальности всей этой картине добавляло то, что мужики эти выглядели этак лет на 40-45, но самое удивительное для меня было то, что одеты они были в солдатскую форму. Форма, правда, у них была несколько странная. Гимнастерки с воротами-удавками, подпоясанные ремнями, широко растопыривались в стороны, как «пачки» на балеринах. Неестественно широченные галифе, как у Попандопуло из «Свадьбы в Малиновке», были заправлены в сапоги с короткими и широкими голенищами. Пилотки, очевидно, не помещались на их вихрастых шевелюрах и были рачительно заправлены под накладные погоны гимнастерок. Фасон этой формы и её неестественно желто-оранжевый цвет, подчеркиваемый лучами заходящего солнца, делали её обладателей, будто сошедшими с экрана популярного в то время широкоформатного фильма – эпопеи «Великая Отечественная».
- Смотри, Виталька, - ткнул я локтем в бок своего спутника.
- Какие солдаты интересные! Наверное, опять во Владимире какое- нито кино снимают?
- Да какое, на фиг, кино, - протянул нехотя, с трудом отрываясь от своих сладостных мыслей Виталька.
- Партизаны это, - так же нехотя, добавил он.
Тем временем мужики-солдаты неспешно прошли в конец сквера и уселись на свободную лавочку рядом с мороженщицей. Закурили, все так же громко разговаривая и изредка заразительно смеясь. Похоже, что всеобщее внимание, которое они на себя перетянули, было им лестно и они уже явно играли на публику.
-Как партизаны? Какие партизаны? - продолжал недоумевать я.
-Да резервисты это, - уже с некоторым раздражением буркнул Виталька.
- Их из запаса периодически в армию призывают на переподготовку. Брательника моего старшего в прошлом году призывали. В такой же форме домой приезжал, - деловито продолжал Виталька.
А почему - же партизаны-то? - продолжал недоумевать я.
Тут Виталька уже рассмеялся.
-Да ты посмотри на них, разве не партизаны?
-Да-а, уж!, -обескураженно протянул я,
- Как есть – натуральные партизаны!
2.Продолжение истории.
Три молодых года пролетели как миг.
Вот уже и я надел военную форму и отдаю долг Родине, тяну лямку срочной службы на Чукотке, в славном, продуваемом со всех сторон света 3 Зенитно-Ракетном Дивизионе, 762 Зенитно-Ракетного Полка, 25 Дивизии ПВО Страны, 11 Отдельной Краснознаменной Дальневосточной Армии ПВО Страны!
И вот несколько таких "партизан" однажды нагрянули и к нам в 3 дивизион из Анадыря. Было это, толи осенью 1974, толи весной 1975 года (Коля Иванов, дружище, помогай вспомнить). В дивизионе они не жили. Их каждый день привозили и увозили в Угольки. А там они уже разъезжались сами по домам. Командование быстренько сориентировалось, кто из них чего стоит и распределило по "объектам". Мне на CРЦ П-12 (позывной "23") был направлен мужичек лет тридцати-пяти, Иван (фамилию, к сожалению, уже не помню, буду называть его просто Иван - Партизан). Тогда он мне казался уже очень пожилым, несколько хмурым на вид и напоминал мне моего отца. Сам Иван работал на электростанции города Анадыря дизелистом. В те времена в наших краях еще не было ЛЭП-500 из Билибино и вся электроэнергия, как в Анадыре, так и в Угольках и всей округе вырабатывалась исключительно дизелями. Не исключением был и наш 3 ЗРД и моя СРЦ. Боевое электропитание радиолокационной станции на тот момент обеспечивали два до ручки зачуханных дизельгенератора типа Ч-4 на 12 КВт (в просторечии «ЧАЧА»). Каждый из них гордо стоял в своем персональном КУНГе и каждый из них был «болен» по-своему. У одного были напрочь изношены поршневая и шатунная группы, заводился он плохо, а потом в нем все стучало и гремело как ведро с болтами, а из выхлопной трубы щедро валил черный смоляной дым. А у другого был разморожен блок и кустарно заварен электросваркой криворуким сварным (обычным электродом, прямо по чугуну!!!). Заводился и держал мощность он хорошо, но требовал на каждый час работы, кроме ведра соляры, еще и ведро воды в систему охлаждения. А где ее, родимую, зимой-то напасешься? В общем, с надежностью электропитания у нас была, как говориться, полная «сказка», а если сказать прямо, то полная попа и предстоящую зиму мы с таким энергохозяйством вряд ли бы пережили без приключений на задницу командования. Нам были заказаны новые дизеля, но, похоже, в эту навигацию они к нам не пришли. Мой командир лейтенант Капица хохляцким чутьем хорошо понимал всю пикантность ситуации и на «смотринах», где «партизан» как невест разбирали по подразделениям, ухватился за дизелиста, как за веник в парилке. Сам привел его к нам на высотку СРЦ и со словами: - «Сухманов, покажи хозяйство» - быстро исчез по своим делам в нижней части дивизиона. Познакомились, показал я Ване наше доблестное энергохозяйство. В процессе осмотра и непосредственного знакомства с диагнозами наших горемычных «ЧАЧ» он долго цокал языком и нещадно, но беззлобно матерился, укоризненно поражаясь: -« Ну и довели-ж вы технику, ребята, матьтвою…!!!». Далее, немного успокоившись, Иван – Партизан деловито осмотрел все ЗИПы к дизелям, что-то записывая на бумажечку, велел приготовить ему полный набор ключей и робу-подменку, после чего произнес: - «Завтра начнем!». Весь этот процесс и завершающая его фраза «Завтра начнем» в душе меня реально позабавила. А дело все в том, что по образованию я был радиотехник, по складу характера и жизненным увлечениям «чистый электронщик» и все эти дизеля-моторы, гремящие и дымящие железяки мне были глубоко до лампочки и вызывали у меня в то время внутреннее отторжение. Все это громыхающее хозяйство я считал примитивным, грязным, а потому не интересным и не заслуживающим моего драгоценного внимания. Это внутреннее отторжение усиливалось еще и тем, что в учебке. В/Ч 20222 поначалу я был определен в батарею «тягачистов», где из меня хотели сделать классного механика-водителя гусеничного тягача, хотя я имел диплом радиотехника, да ни какой нибудь, а с отличием! И только Божие провидение и моя наглость помогли мне вовремя перевестись в 1 радиотехническую батарею в соответсвии с образованием и душевным предпочтением. Одним словом, на то время мой жизненный принцип был простой – «Чур, чур, меня от этих вонючих железяк», а сладко-терпкий аромат плавящейся канифоли на раскаленном жале электропаяльника всегда подбрасывал адреналина в кровь и добавлял восторга в душу. Так что фраза Ивана - «Завтра начнем!» для меня (хоть и был я по должности начальником РЛС и, в принципе, отвечал за все на станции) в переводе на мой внутренний язык означала примерно следующее: - «Ну, ты, давай, начальник, Иван – Партизан, валяй-начинай! Я то - тут причем? Не мое это, не мое! Ты ко мне с приемничком или даже с телевизором в любое время – это мое! Паяльник, осциллограф и тестер - это ВСЕ мое! ЭЛЕКТРОНЩИК я, ЭЛЕКТРОНЩИК!.. И валитесь-ка вы все от меня лесом…!!!». Не верил я, если честно, что в наших полевых кустарных условиях из этого железного хлама можно что ни будь стоящее сотворить. Скепсиса на этот счет добавил следующий день, когда Ваня «завтраначав» вскрыл головки блока первой «ЧАЧИ» и мы увидели занятную картину. Прокладки блока головок имели сплошные прогары. Форсунки напрочь были закоксованы. Верхние части двух поршней и соответствующие им нижние части головок блока цилиндров были посечены и побиты хрен знает чем, как будто по ним с силой долбили носком молотка. Зеркала этих цилиндров имели еще и глубокие канавки-задиры, такие, что на них было страшно смотреть. В общем, картина была маслом. Хотя Ивана-Партизана, казалось, она ничуть не смутила. Когда я с некоторой издёвкой (изображая участие) спросил: - «Че-ж теперь делать-то будем!?!». Он сказал спокойно, кряхтя откручивая закуковевшие гайки, - «Будем делать! Чеё сопли-то жевать!». Потом он пояснил, что эта картина его вовсе не удивила и была ему ясна еще при прослушке движка при первом знакомстве. Повреждения эти наделали обломки запальных свечей, упавшие в цилиндры. – «А вот на этом поршне еще и колечко компрессионное сломано», ткнув пальцем в нужное место, спокойно произнес Иван. Все это было для меня настоящим информационным шоком. Вспомнился сразу старинный фильм «Трактористы», где Крючков залихватски на слух определял - какой палец и какой клапан, да еще и в каком цилиндре стучит. Я- то думал, что это киношная байка. Ан, нет! Вот он живой «Крючков» из фильма предо мной! И тут меня будто «переломило». Зауважал я искренне этого мужика и где-то в глубине души проснулся и затеплился интерес к его делу. Тут уж я от него не отходил. То ключ подержу, то ветошь подам, не переставая удивляться и все больше восхищаться стилем и манерой его работы. При этом мне отрывались неведомые до того технические истины и тонкости, которые оказались и потом полезными по жизни. Оказывается, от задиров в цилиндрах легко избавиться, просто заменив гильзы. В ЗИПе они есть и в «ЧАЧАХ» они легко меняются. С интересом и удивлением я узнал, что поверхность (зеркало) цилиндра не должна быть идеально гладкой, а должна быть даже чуть-чуть шершавой, чтобы удерживать мелкие капельки масла. Иначе кольца будут скользить без смазки и «поршневая» быстро накроется «медным тазом». А еще Иван рассказал мне, что у них на электростанции он управляется не с такими дизелями. Вот те дизеля – всем дизелям дизеля! Дизеля очень большие, ростом чуть ли не с 2х этажный дом. Сижу, говорит, на поршне в цилиндре диаметром больше метра, шлифую зеркало от нагара, а меня, как на лифте, напарник на поршне, вращая коленвал, поднимает и опускает, поднимает и опускает. В такой цилиндр за один такт форсунка впрыскивает целое ведро соляры.
- Вот, так-то! А ты, говоришь, «ЧАЧА»! -подитожил тему Иван.
Работал Иван-Партизан не спеша, но не сачкуя, и делал все тщательно, на совесть. Курил, как правило «на ходу», перерыв только на обед. С собой привез свой инструмент и «приспособу»- съемники, оправки, надфилёчки, шаберы, штангель, микрометр, зазорные щупы и еще много всякой «шняги». Двигатель «раскидал» весь. Все изношенное выкинул. Из ЗИПа заменил гильзы, поршни с кольцами, пальцы, шатунные и коренные вкладыши, притер и поставил новые клапана. При этом каждая операция делалась очень тщательно. Каждый вкладыш подгонялся шабрением индивидуально, с микрометром в руках. Каждое колечко было буквально «обласкано» надфилем и четко подогнано к канавке поршня. Каждый зазор был тщательно вымерен и подогнан под норму. Каждая форсунка была промыта в ацетоне, прошкурена и отрегулирована на контрольном прессе. В общем, работал Иван - Партизан так, что заводская конвейерная сборка с завистью отдыхала далеко-далеко в сторонке. Так сейчас только штучные «Майбахи» собирают. Я, конечно, понял это далеко не сразу. Но затем по жизни, набираясь опыта общения уже со своей техникой, неоднократно убеждался, что именно только такой строго «железный» подход к железякам и приносит успех.
Время шло, работа кипела! За работой шли неспешные разговоры за жизнь. Иван был мужиком словоохотливым и многое мне рассказал о своей жизни: - Служил под Владивостоком в танковом полку механиком - водителем. После службы остался во Владике. Плавал на каботажном судне мотористом. Затем с другом подались на Сахалин за длинным рублем и плавали там на рыболовном траулере. Денег больших так и не сколотил, а вот здоровье стало пошаливать. Уже другой его друг – сослуживец сманил его коэффициентами и северными надбавками в Анадырь. В морях болтаться все равно уже не мог и от безысходности решил попытать счастья. И, вроде, не ошибся. Пока здесь нравится. Работа хорошая, в тепле. Зарплата тоже неплохая, северный стаж и надбавки идут. Два года как женился. Жене тоже уже за 30, тоже поскиталась по свету в поисках счастья. Познакомились в Анадыре на танцах, подружились, полюбились. Год жили так, потом расписаться решили. Годы – то уже не молодые, надо было уже и о семье подумать. А поженились, и тут мне сразу квартиру 2х комнатную дали! Не жалею, что женился. Жена у меня добрая, живем хорошо, дружно. Детей пока нет. Уже и надо бы подумать, да жена боится – годы уже не те. Да и рожать-то на материк надо уезжать, а уезжать некуда и не к кому, да и меня не хочет одного оставлять – боится, отобьют (смеется). Решили подзаработать и скопить деньжат, уехать на материк и там уже осесть капитально и детей завести.
«Как у вас в Анадыре интересно - на танцы тридцатилетние ходят…» - искренне удивился я.
- Ходят, а куда деваться? Одиноких людей уже в годках очень много, а где им общаться? Так и знакомятся – или на танцах, или подружка подружку приводит на вечеринку, а знакомый парень друга приводит. А там глядишь, и приглянулись друг другу, и любовь пошла… - Весело подмигнул мне Иван.
- Вечерами дома сидим, телевизор смотрим. Иногда в кино сходим, если хорошее. По праздникам собираемся по несколько семейных пар и вместе отмечаем праздники. Артисты с концертами иногда приезжают, но очень редко. Летом на природу ходим - уху варим. Так и живем – не скучаем!
Не скучали и мы. Так за суть да делом и душевными разговорами и неделя пролетела. И работа, вроде, к концу подходит, а я все в толк взять не могу – неужто заработает? А тем временем Иван уже исполнял «финальные аккорды» своей отточенной годами и опытом мотористской «симфонии». Вот залито в картер свежее масло, а в радиатор тепленькая водичка, протянуты шпильки головок блока, начисто отрегулированы клапана… .
«Заводи»- с улыбкой кивает мне Иван.
Я, притушив недокуренную сигарету, привычно подхожу к щитку управления и с некоторым трепетом поворачиваю ключ на старт. Стартер рванул с места, почуяв новые аккумуляторы. Один оборот, второй, третий… и. Ха-----Ха--- Ха----Ха---Ха—Ха-ХаХаХаХа…. подхватил и, набирая обороты, «захохотал» мой дизелек, выйдя на холостые обороты, будто издеваясь мне прямо в лицо за мое неверие в успех нашего изначально безнадежного дела. Иван нарисовал в воздухе рукой полукруг снизу-вверх, дескать, поднимай обороты. Я принялся крутить рейку топливного насоса и с каждым поворотом наш дизелек охотно набирал обороты, переходя с хохота на приятный, ласкающий ухо монотонный гул. Вот и рабочий режим, частота 50гц. Дизель не молотит как раньше – он поет! Смотрю сквозь открытые двери на глушитель и не вижу выхлопа. Былая черная струя солярного смрада сменилась на невидимый ручеек горячего воздуха, и никакой копоти. Мне было одновременно и стыдно за былое неверие и радостно от избавления от прежних мук с раздолбанным дизелем.
-« А ты говорил, не получится» - кричал Иван мне в ухо и широко улыбался… .
Второй дизелек с худым блоком стоял молча в соседнем КУНГе и тихо завидовал своему первому собрату. Но, не долго!….
Наш всемогущий Иван-Партизан вспомнил, что однажды видел на территории своей родной электростанции в куче металлолома почти что новый «ЧАЧИН» блок. Дело было за малым. С благословения лейтенанта Капицы, теперь Иван поехал в командировку уже от нашего дивизиона к себе в Анадырь. Ну, на самом деле все обстояло несколько прозаичнее. Ивану разрешили на следующий день к нам не приезжать, а сходить на электростанцию, осмотреть блок и, если он хороший, то договориться с начальством о вручении нам этого блока в качестве, ну, скажем, оказания шефской помощи. К счастью блок оказался хорошим. Начальство тоже не пришлось долго уговаривать. Все ведь знают о готовности людей помочь друг другу на северах, зачастую, отдав последнее. И вот на следующий день к обеду наш дежурный ЗИЛок примчал в дивизион, имея на своем борту важного Ивана-Партизана, почти новый блок для «ЧАЧИ» и сопровождающего их подозрительно «веселенького» прапорщика Воронина.
Не прошло и трех дней, как второй наш бедолага-дизелек радостно сверкая почти новой заводской краской боков своего обновленного блока, совершенно на чистой ноте «захохотал», не уступая первому. Радости у моего командира, да и у меня тоже были полные штаны – ведь теперь в зиму мы уйдем с полностью исправной энергетикой и чихать нам на все пурги и морозы! Главное, теперь наши дизеля чихать, уж точно, не будут! Пользуясь торжественностью момента, я намекнул Ивану, что было-б здОрово, если бы он завтра, ну чисто «по-братски», скрытно, прихватил бы с собой бутылочку «Стрельца» и мы бы, так сказать, не изменяя давней русской традиции, тихонечко обмыли бы столь великолепные «наши» успехи.
-«Сам я не особо любитель этого дела - за что жена и уважает, да и из-за вас позориться не буду. Застукают вас, а мне отдуваться?» - сказал, как отрезал Иван. Ну, нет, так нет - насильно миль не будешь! А на завтра вышел нашему Ивану подарок - досрочный дембель. Это лейтенант Капица постарался, и зачли нашему Ивану – Партизану столь замечательные успехи в деле восстановления боевой готовности матчасти как дембельский аккорд и отпустили с благодарностью восвояси. Иван собрал свой инструмент, присели на дорожку, молча закурили. Простились сухо – мужское рукопожатие. – Ну, бывайте! И потрусил Иван – Партизан в рано темнеющую чукотскую мглу вниз по тропинке в дивизион к ожидавшей его дежурке….
3. Последствия истории.
Сквозь пролетевшие годы теперь эта история видится мне совсем иначе, чем тогда по молодости. Еще раз убеждаешься, что в жизни нашей ничего не происходит случайно. Спасибо судьбе за то, что она выстраивает нам цепочку разрозненных и на первый взгляд совершенно случайных событий, но, которые, со временем, обязательно срастаются в совершенно логичную и рациональную цепь, зачастую, многое, меняя в нас. А еще спасибо большое тебе, дорогой Иван-Партизан, за то, что благодаря твоей нехитрой, но мудрой науке с движковым железом я теперь почти «на ты»! «Добивая» за жизнь мотоцикл с коляской и пятую автомашину, легко «раскидаю» движок, отремонтирую и соберу (не в мешок) без лишних запчастей! Всегда помогаю друзьям в таких делах. Практика на этот счет уже богатая. Завладев следующим по счету новым автомобилем, на второй ну, максимум, на третий день, не взирая на гарантии, лезу в движок и регулирую все по-своему. Еще ни разу хуже не сделал! Но всякий раз, крутя болты и гайки сначала против часовой стрелки, а потом в обратном порядке, я с благодарностью вспоминаю тебя, Иван-Партизан, твою неспешную, тщательно - уважительную манеру общения с железяками, которая и меня в последствие научила тщательности и терпению, без которых в этом деле просто ни-ку-да! И самое замечательное тут в том, что это занятие для меня теперь так же любимо и по душе, как и починка «видика» или телевизора. А самое главное, надо объявить благодарность судьбе за то, что она в нужное время и в нужном месте сводит нас с хорошими и нужными людьми, у которых есть чему поучиться, и о которых потом с благодарностью помнишь всю жизнь.